On the verge of sin/По грани греха (часть первая)

[fanf]

Название: On the verge of sin/По грани греха (часть первая)
Автор: MaskMaster
Бета: сам себе бета.
Жанр: yaoi, angst, Darkfic
Предпреждение: поскольку первая часть, предупредить только о слеше и могу...
Пейринг: original
Рейтинг: покамест NC-17
Состояние: в процессе
Дискламер: все персонажи пренадлежат моей фантазии.
Размещение: только с моим разрешением.

Сердце бьется отрывисто и неуверенно, с сомнением и подступившим к горлу страхом.
Он ходит вдоль стены, и при плохом освещении, каковым служит направленная в потолок настольная лампа, его кожа кажется мрамором. Под стать такому застывшему на лице выражению хладнокровности и равнодушия. Словно маска, которая не сорвется под тяжестью ни одного движения мимических мышц, ни единого выражения чувств.
Изредка он бросает на своего пленника молчаливые взгляды, а потом снова отходит в свои размышления. Отводит глаза к окну, плотно занавешенному темной материей штор. Кажется, что пленник ему совсем и не интересен, он погружен в дела значимей. Но время от времени, в промежутке между минутами, взгляд фиксирует жертву, следя, как бы та не посмела сдвинуться и на миллиметр.
Даниэлу хватает одного вида этих стальных, непроницаемых глаз, для того, чтобы полностью обездвижиться. Он смирно стоит на коленях, как оставил его…хозяин?... и не смеет ослушаться. Нет сомнений в том, что последствия заставят хрустеть кости. Страх. Он сковывает гораздо сильнее, нежели эти наручники, издавшие щелканье на батарее.
Тело поддается слабой дрожи; оно успокаивает себя каждой минутой бездействия, дает слабую надежду на иллюстрацию сна. Зубы стучат друг о друга, а пальцы скручивает холод. Да, действительно в комнате довольно холодно. А без одежды, пусть и легкая прохлада, кажется настоящим морозом. И от чего этот озноб? Истинно ли от холода иль страх щекочет кожу?
Мальчик смотрит на похитителя – изящные руки тянуться к занавеске, тонкими пальцами отодвигая ткань и дозволяя глазам узреть ночной пейзаж. Выражения лица не меняется, оно такое же безразличное как и раньше. Темные волосы спущены челкой на глаза, грубыми черными нитями касаясь ресниц. При моргании они забавно дергаются, цепляясь за волосы. Серые глаза со стальным блеском отдают свечение лампы на роговице, оно зеркалом отображает круг света. Похититель не выглядит много старше своего пленника. Да только глядя на это создание из льда и мрамора создается впечатление, что на одинокой фигуре у окна, час остановился. Будто ни какое время не в силах изменить хотя бы одну черту облика. Даниэл ловит вниманием красоту куклы, выдающей себя за человека. Он уже понимает, сознает, как с самого начала попался на удочку этого человека. Он постигает весь лоск в словах незнакомца, когда тот невинно предлагал испить в компании с ним чашечку кофе, которое медленно излилось в виски, а потом и во что покрепче… Алкоголь заливал сосуды и расслаблял мозг, чтобы в конечном счете отдать тело в дрему.
Так легко попался… Снова и снова зрачки останавливаются на темноволосой фигуре и уличают шарм, веющий от любого движения. Возможно он все еще пьян, и не в состоянии осознанно мыслить, и, наверняка, картина вырисовывается не в надлежащем ей виде; но именно сейчас, он мог бы сказать, что незнакомец божественно красив. И чем больше внимания Даниэл уделяет ему – тем спокойнее становиться. Безразличие к своему положению – когда он нагим, на коленях, стоит перед так названным божеством, - сглаживает все остальные мысли и ощущения. Еще мгновение, и парень тянет к нему руку, в мольбе о свете.
Мраморная фигура поворачивает, как нельзя некстати, голову. Этот хищный взгляд слишком сильно контрастирует с нарисованным обликом. Серые глаза за секунду дают понять «кто есть кто», и Даниэл оседает на пол.
На фоне раздается странный, довольно противный звук. Пареньку понадобилось несколько секунд, чтобы уразуметь, что это дверной звонок.
Фигура распрямляет алую занавеску и плавной походкой покидает комнату. Тяжелые шаги в прихожей наводят запоздалое чувство паники, и жертва начинает биться в своих оковах. Её движения совсем бесполезны, и результатами служит лишь звон металла о батарею. Юноша скрепит голоском, и отчаянно тянет руки.
Под скрип подошв о паркет, комната заполучила еще одного игрока, который, заправив руки в карманы, раскованно ступает к пленнику. Новенький целиком различается как в поведении, так и движениях - они более резки, не те что у первого.
Парень облизнул губы, смакуя одним видом снисканной жертвы. Среди его черных волос проведены красные пряди, словно полосы алого шелка. Взгляд способен поджечь все, чего лишь коснется, а губы застыли в довольной ухмылке. Нет, совсем ничего схожего с темноволосым изваянием, который застыл в дверном проеме, наблюдая.
-Какой сладкий, сукин сын! – пришедший издал играющий смешок и склонился над Даниэлом. Тот, в свою очередь, вжал голову в плечи и зажмурил глаза. Эта реакция побудила еще один смешок. Парень обернулся к своему приятелю:
-Посмотри на него, Кассиэль! Да он ведь дрожит, как промоклый щенок. Представь какого шума наделает!
Юноша томно молвил на это:
-Я найду чем заткнуть ему рот…
Мальчик широкими глазами воззрился на него, и отстранился назад по мере возможного. Натянулась цепочка от наручников, ноги чуть проскользили по паркету. Парень сильней вжал голову в плечи:
-Что вы собираетесь делать?.. – странно что Кассиэль услышал, ибо он сказал это слишком тихо.
- Ты еще не понял?.. – похититель сделал несколько шагов, подходя ближе – Даниэл отстранился назад насколько мог, – и наклонился к нему, чтобы прошептать прямо в ухо. – Ты теперь наша собственность. И мы будем с тобой делать все, что захотим.
То, как передернулось тело, сравнимо разве что с ударом тока. Паренек ощутил как прикосновение дрожи обошло всю сущность, и испачкало касанием кожу.
-Зачем?...вы?.. – шершавое дыхание обветривало губы, в то время когда белесые полоски на лице похитителя изогнулись в улыбке. Его пальцы дотронулись до губ юноши и очертили контур.
-Ликуй, сегодня твой дебют.
А потом он посмотрел на пришедшего - ярко вырисовалась натянувшаяся жилка на шее – и сказал ему:
-Каин, я положил все что необходимо в коробку. Она находиться под кроватью, возьми её.
Тот не сразу исполнил поручение. Сперва сомкнул Кассиэля в плотной хватке, слабо напоминающей объятие, укусил нижнюю губу и поцелуем сковал приоткрытые уста. По виду, его любовник не был расположен к нежности, и лишь смирно выжидал окончания. Казалось, что он вообще не в силах проявлять к кому-нибудь теплые чувства, он – действительно кукла.
Даниэль замер, смотря на эту картину. Юнец не отвечал положительностью к влечению особ одного пола, поскольку за свою жизнь видел это как «патологическое» явление. Сейчас же чувства поддерживали его окрепшее суждение, в особенности оттого, что слияние этих людей перед ним – уже выглядело как грех в обнаженной действительности. Даже считая то, что это было слишком красиво для реальности. Просто до неприличия заманчивым…
Серый ворот кофты оттянулся пальцами Каина и шея парня отдалась в его распоряжение: давая возможность кусать мраморную кожу, покрывать влажными дорожками слюны, вонзаться зубами, на манеру голодного зверя, и слизывать выступающую кровь. Правда последний пункт был нещадно отвергнут руками Кассиэля, в мгновение оттолкнувшего энергичного возлюбленного на дистанцию.
-Не сейчас. – Беспощадно молвил он, невзирая на недовольное рычание Каина. Тот вынужден был выполнить порученное пару минут раньше задание.
Пока он удалился в другую комнату, объект его желания начал медленно раздеваться. И когда с кожи спадала материя, прошла восхищенная мысль, что одежда служила лишь только темницей для этой фарфоровой статуэтки. Вещи осторожно складывались на постели, в то время когда юноша оголял вожделенные части своего прекрасного тела. А после и его партнер, узревший нагим своего любовника, ступил к нему и также принялся обнажаться. В этом юноша охотно помогал ему, и раскрывая каждый участок тела примыкал к нему губами и языком.
Даниэл заворожено наблюдал за происходящим. Напрочь позабыв о себе и своем положении, мысли унеслись куда-то очень далеко. Не ощущалось брезгливости, но животный страх нервно теребил душу. Он сдерживал дыхание, и звучало оно приглушенно тихо.
Пара охватывала друг друга быстрыми поцелуями-укусами, изгибаясь от прикосновений и желания. Холод вокруг них рассеивался, по мере того, как накалялись тела. Воздух рассекали тонкие нити желания, метающиеся по комнате, сталкивающиеся со стенами, и разящие молодые остовы.
Парень заметил, что тело Каина было в многочисленных порезах, которые рассыпались от голени до спины и заняли не малое место на коже. Признаться, ему даже шли эти царапины. Из-за них рисовалось изображение хищности, неутолимого голода – настоящего животного, вцепляющегося когтями в шкуру и раздирающую клыками горло, терзающего плоть; когда над эмоциями вверх берет инстинкт, а жажда превозноситься на высшую ступень, и разум перестает быть человеческим, он подстраивает себя под охоту.
Видимое Даниэлом, можно было охарактеризовать именно как сцену настоящего звериного характера, без отблеска здравомыслящего сознания. Похитители, полностью освободившись от облачений, завалились на кровать, мня под собой покрывало. Парень с бледной кожей был подмят под горящего от нетерпения Каина, который впился зубами в его шею и, жадно её прокусывая, водил пальцем меж его ягодиц, осторожно раздвигая их. Он чертил круги вокруг отверстия, дразня, и заставляя того снять маску хладнокровия. Один палец – и тот уже возмущенно дышит, а стоило ввести второй – как уже сам движется навстречу.
Кассиэль вскрикнул, стоило пальцы заменить на свою дожидавшуюся момента плоть. Он крепко обхватил партнера, цепляя ногтями горячую спину и оставлял красные полосы от ногтей. Вздохи и выдохи, трение тел, протяжные стоны – эта симфония бродила по квартире, заполняя каждую трещинку, каждый миллиметр. Даже воздух сплошь пропитался этой музыкой страсти. Кровать поскрипывала в такт от каждого толчка. Парни обменивались своим горячим дыханием, сокращали расстояния между своими телами до минимума, чтобы касаться полностью – становиться одной частью. И они плавились как оловянные фигурки в горящем пламени, азартно сжигающем все на своем пути. Наверно было бы безумием прервать этот акт. Но чем дальше продвигалось время, тем движения становились жестче.
Внезапно Даниэл вздрогнул и шарахнулся в сторону к батарее. Эти двое начали смеяться. Одержимо, ненормально. От повисшего в комнате смеха ему стало не по себе, и ужас навестил его, сомкнувшись на шее. Паренек сжал руки в кулаки, чтобы они не дрожали так сильно. Да только смех продолжал бить по барабанным перепонкам, кружа вокруг землю, унося в водоворот неудержимого страха.
Наконец, подоспело опаздывающее осознание действительности и своего положения. А потом, тихий всхлип метнул ноту к мелодии любовников.